Открытый доступ  Платный доступ или доступ для подписчиков

Одним из наиболее тяжелых осложнений сахарного диабета (СД) является диабетическая нейропатия (ДНП), развитие которой сопряжено с нарушением окислительно-восстановительного гомеостаза в нейронах и усилением воспалительной реакции в результате активации транскрипции рецепторов для конечных продуктов гликирования (receptors for advanced glycation end products, RAGE). Исходя из этого, интерес представляет анализ эффективности терапии ДНП с применением фармакологических веществ, обладающих антиоксидантной и противовоспалительной активностью. Целью настоящей работы стало изучение влияния стандартной терапии СД 2 типа на окислительный статус и уровень мРНК фактора некроза опухоли-α (ФНО-α) и RAGE в клеточной фракции крови больных с ДНП. В одноцентровое проспективное нерандомизированное исследование были включены 45 пациентов в возрасте от 46 до 80 лет с СД 2 типа и ДНП. Выявлена сильная и средняя корреляция между показателями гликемии (концентрация глюкозы натощак и постпрандиальная концентрация глюкозы), неврологического (амплитуда М-ответа, r =-0,503 и -0,490) и окислительного статуса (максимальная вспышка биохемилюминесценции, r = 0,784 и 0,759), уровнем мРНК ФНО-α (r = 0,752 и 0,797) и RAGE (r = 0,740 и 0,692) в клеточной фракции у участников исследования. Обнаруженные корреляционные связи свидетельствуют о значительной роли нарушения окислительного статуса, а также активации ФНО-α и RAGE в патогенезе ДНП. Результаты работы показали, что проведение базисной лекарственной терапии на протяжении 14 дней приводило к снижению уровня гликемии на 44 % (p < 0,001) и выраженности неврологического дефицита в среднем на 21 % (p < 0,01) у пациентов. Кроме этого, происходило уменьшение интенсивности свободнорадикального окисления и повышение общей антиоксидантной активности в сыворотке крови на 27 % (p < 0,01), уменьшение уровня мРНК ФНО-α и RAGE в среднем на 64 % в клеточной фракции крови больных ДНП (p < 0,01) и понижение скорости оседания эритроцитов на 37 % (p < 0,001). По-видимому, в результате гипогликемического эффекта базисной лекарственной терапии имело место снижение активации RAGE и экспрессии гена ФНО-α, что, наряду с антиоксидантными свойствами тиоктовой кислоты и ингибиторов дипептидилпептидазы-4, могло вносить вклад в уменьшение интенсивности воспаления и улучшение окислительного статуса у пациентов.

диабетическая нейропатия; окислительный стресс; антиоксиданты; рецепторы к конечным продуктам гликирования; фактор некроза опухоли-α; воспаление; тиоктовая кислота; ингибиторы дипептидилпептидазы-4

St. Bolevich, I. Milosavljevic, N. Draginic, et al., Serbian J. Experim. & Clin. Res., 20(3), 199 – 206 (2019); doi: 10.2478/sjecr-2019-0039

U. Capece, S. Moffa, I. Improta, et al., Nutrients, 15(1), 21 (2022); doi: 10.3390/nu15010018

R. Christopher, P. Covington, M. Davenport, et al., Clin. Ther., 30(3), 513 – 527 (2008); doi: 10.1016/j.clinthera.2008.03.005

L. Deng, C. Du, P. Song, et al., Oxid. Med. Cell. Longev., 2021, 8852759 (2021); doi: 10.1155/2021/8852759

W. M. El Sheikh, I. E. Alahmar, G. M. Salem, et al., Egypt J. Neurol. Psychiatry Neurosurg., 55, 37 (2019); doi: 10.1186/s41983-019-0080-0

E. L. Feldman, K. A. Nave, T. S. Jensen, et al., Neuron, 93(6), 1296 – 1313 (2017); doi: 10.1016/j.neuron.2017.02.005

Y. L. He, Clin. Pharmacokinet., 51(3), 147 – 162 (2012); doi: 10.2165/11598080-000000000-00000

Y. Higashijima, T. Tanaka, J. Yamaguchi, et al., Am. J. Physiol.-Renal Physiology, 308(8), F878 – F887 (2015); doi: 10.1152/ajprenal.00590.2014

A. Hosseini, M. Abdollahi, Oxid. Med. Cell. Longev., 2013, 168039 (2013); doi: 10.1155/2013/168039

C. Lennicke, H. M. Cochemé, Redox Biol., 42, 101964 (2021); doi: 10.1016/j.redox.2021.101964

Y. Li, Y. Zhang, D. B. Liu, et al., Int. J. Med. Sci., 10(4), 377 – 381 (2013); doi: 10.7150/ijms.5224

Z. Li, Y. Han, Y. Ji, et al., Graefes Arch. Clin. Exp. Ophthalmol., 261, 735 – 748 (2023); doi: 10.1007/s00417-022-05784-6

L. Pang, X. Lian, H. Liu, et al., Oxid. Med. Cell. Longev, 2020, 9524635 (2020); doi: 10.1155/2020/9524635

G. Pujadas, V. De Nigris, F. Prattichizzo, et al., Endocrine, 56, 509 – 520 (2017); doi: 10.1007/s12020-016-1052-0

Z. Y. Qin, M. Zhang, X. R. Guo, et al., J. Bioenerg. Biomembr., 44(5), 579 – 586 (2012); doi: 10.1007/s10863-012-9460-1

L. Rochette, S. Ghibu, C. Richard, et al., Mol. Nutr. Food Res., 57, 114 – 125 (2013); doi: 10.1002/mnfr.201200608

L. Rochette, S. Ghibu, A. Muresan, et al., Can. J. Physiol. Pharmacol., 93(12), 1021 – 1027 (2015); doi: 10.1139/cjpp-2014-0353

D. Röhrborn, N. Wronkowitz, J. Eckel, Front. Immunol., 6, 386 (2015); doi: 10.3389/fimmu.2015.00386

G. Schnapp, T. Klein, Y. Hoevels, et al., J. Med. Chem., 59(16), 7466 – 7477 (2016); doi: 10.1021/acs.jmedchem.6b00475

K. Tomovic, J. Lazarevic, G. Kocic, et al., Med. Res. Rev., 39, 404 – 442 (2019); doi: 10.1002/med.21513

K. Zglejc-Waszak, K. Mukherjee, J. K. Juranek, Eur. J. Neurosci., 54(6), 5982 – 5999 (2021); doi: 10.1111/ejn.15433